ГЛАВА ТРЕТЬЯ

 

Форд

 

Не могу сказать, что она мне очень понравилась, но она была самым интересным человеком среди всех, кого я встретил за эти годы. Лучшая из тех, кто мог бы выполнить работу на отлично и при этом не проявлять ко мне интерес. Мне необходимо было начать писать снова, но так как я еще не нашел сюжета для своей книги, то дьявольская история Джекки Максвелл могла бы дать мне правильное направление.

Я читал журналы и заходил в Интернет, так что мне было известно, что люди считают, что все мои романы написаны Пэт. О, как бы она смеялась, если бы услышала это! Я читал о том, что все мое творчество зависело от нее и когда ее не стало, я не смог больше писать.

Это было ближе к истине. Ни одна из моих книг не была вымышленной. В ней было столько фантазии, насколько моим дядям и кузеном не пришло в голову подать иск в суд на мои романы. Но мои книги были достоверными. «Искаженная правда» - как их называла Пэт. Я писал о том, что было в нашей жизни плохого.

Но правда, о которой не знал ни один человек: ни в издательстве, ни друзья, - состояла в том, что я иссяк после смерти Пэт. Единственная книга, которую я начал писать, была о Пэт, но я был очень, очень далек до ее окончания.

За последующие шесть лет после ее смерти я блуждал по стране, переезжая с места на место, перевозя свое небольшое имущество из дома в дом. Я был в поиске чего-то необычного, что побудило бы меня начать писать снова.

Но ничто меня не интересовало. Время от времени издательство переиздавало мои старые книги, собрало мои новеллы и выпустило сборник рассказов. Но большинство людей считало, что меня не стало. Когда я набрал свое имя в поисковике Интернета, я нашел три группы, которые обсуждали мою смерть. Они называли «факты», доказывающие, что романы писала моя жена.

В последнем городе, где я остановился, была хорошая погода, но я ничего не замечал. В нем было красиво и уютно, но мне так не казалось. Я не видел красоты, ничто меня не радовало, я только чувствовал большую усталость. Я устал… устал от жизни. Я чувствовал себя изможденным, как женщины, которые сразу после окончания колледжа выходят замуж и рожают трех малышей одновременно. У таких женщин только одно желание, чтобы их никто не трогал. Тоже чувствовал и я. За эти шесть лет у меня было несколько ничего не значащих романов, но так как я всегда сравнивал каждую женщину с Пэт, то они быстро заканчивались.

Где-то год назад я прочел о ведьме, которая время от времени появлялась в каком-то старом заброшенном доме, и эта история зажгла маленький интерес во мне. Я начал собирать истории о призраках и ведьмах, упомянутых когда-либо в Америке. Я начал подумывать издать книгу, антологию, посвященную этой теме. Своего рода «Призраки в Америке».

Так или иначе, я начал исследовать эту тему. Единственное, в чем я нуждался, - это в помощнике. Но это не такая уж и простая задача - найти того, кто бы оказался действительно полезен.

Может у меня был талант привлекать неудачников? Что во мне такого, чем я их приманиваю? Некоторые женщины, казалось, жили в любовных романах. Они, наверно, думали, что я нанял их, потому что хотел жениться и разделить с ними жизнь. Я сразу же избавился от них.

Тогда я провел собеседование, в котором ясно объяснил, в чем состоит их работа. Я нанял одну из них и провел полтора часа за работой. Спустя два часа я попросил ее сходить в бакалею за бумагой, на что она мне ответила: «это не моя работа», и я уволил ее.

Некоторых я увольнял, а некоторые увольнялись сами. Наверно, у всех у них было свое представление о работе с таким известным автором, и я не соответствовал ему.

С моей точки зрения, никто из них не подходил для этой работы. Они все были похожи на роботов. Выполняли только то, что входило в «описание работы», но ни одна из них не проявила инициативу. И многие из них включали свои мозги только для того, чтобы обольстить меня и подвести к алтарю. Свободный секс – на это я бы еще согласился, но в их глазах было написано: «Общее имущество супругов».

Непосредственно перед моим очередным переездом в другой город я обедал с ректором местного университета, и он сказал:

- Вы обязательно должны познакомиться с помощником профессора Хартхорна. Она пишет книгу для него…

Я совсем не интересовался разговором, так как уже продумывал план моего отъезда, но вежливо спросил:

- Какую книгу?

Он хихикнул:

- Она о Гарриетт Лейн, с большими отступлениями о ее фиолетовых глазах и великолепной груди.

Я никогда не слышал о ней. А ректор продолжал говорить. Он сообщил мне, что она была племянницей президента Джеймса Бьюкенена.

- Я не знаю, где помощник профессора нашла эту информацию, но могу держать пари, что это правда. Мисс Лейн была равным политическим партнером своему дяде, – у которого прозвище было 'Old Gurley' – если вы понимаете, о чем я говорю, – добавил он, подняв одну бровь.

«Очень интересно, - подумал я. – Мне нужен помощник, который умеет думать».

- Она пишет книгу с профессором?

Ректор сделал гримасу.

- Проклятье, нет. Одно время, я хотел уволить его из университета, так как он не написал ни одну работу, а это одно из наших правил. И попечительский совет был на моей стороне. Но тогда профессор Хартхорн начал использовать своих студентов, присваивая их работы себе, - ректор махнул рукой, как бы говоря, что не хочет развивать эту тему. - Так или иначе, несколько лет назад мне по почте пришла интересная глава о некой племяннице президента, и там стояла подпись профессора Хартхорна. Я сразу узнал, что это не его работа, так как дал ее прочесть своему секретарю, которая была осведомлена обо всем, что происходит в нашем городе. Я спросил ее, кто бы смог написать об этом. И она рассказала мне о человеке, который был влюблен без памяти в викторианскую женщину по имени Гарриетт Лейн. Он носил ее портреты, они висели у него в кабинете и комнаты его были отделаны в фиалковом цвете, так как это цвет ее глаз.

Я был смущен.

- Помощник Хартхорна – мужчина?

Ректор, нахмурившись, взглянул на меня. Его взгляд говорил: «Вы не очень умны для писателя».

- Нет, - ответил он, говоря медленно, как если бы разговаривал с идиотом. - Этот человек был отцом помощника Хартхорна. Сейчас он мертв. Ее отец мертв, не Хартхорн. Так или иначе, молодой помощник Хартхорна – женщина, которая посылает мне чрезвычайно интересные главы каждые три месяца. Они слишком фривольные, чтобы быть опубликованными. Но попечительский совет и я любим их почитывать. «Несчастья мисс Гарриетт Лейн» - так мы называем их.

В то время, как ректор улыбался, вспоминая груди мисс Лейн, я подумал: «Если ей нравится работать у профессора Хартхорна, то она вряд ли заинтересуется другой работой».

- Хартхорн, - он понизил свой голос, - контролирует ее, как в тюрьме. Я сомневаюсь, сказал ли он ей когда-нибудь спасибо за то, что позволила ему сохранить свое рабочее место. Хотя я слышал, он поднял ей зарплату за то, что она украсила его кабинет манекеном мисс Лейн в натуральную величину.

Это просто отлично: творческая личность, умна, инициативна. Я нуждался именно в таком помощнике. Смерть Пэт заставила меня понять, что я был человеком, которому необходим помощник. Оказывается, для меня очень важна обратная связь. Я никогда не понимал, как другим авторам хватало пары слов, которые они получали от своих редакторов. Вы можете писать целый год книгу, и все, что вы получаете в ответ, это пара слов «это хорошо».

Если честно, то мне нужен был помощник, который бы помог мне найти сюжет для будущего романа. Я не хотел такого же автора, как я, который бы конкурировал со мной. Я хотел такую как Пэт... Я хотел Пэт…

Но я должен получить хотя бы такого помощника.

- Где мне можно увидеть ее? – спросил я. – Через Хартхорна?

Ректор фыркнул:

- Он бы вас обманул. Если бы он догадался, что вы хотите ее переманить, он бы напоил ее наркотиками, только бы не позволить вам встретиться.

- Тогда как?

- Дайте подумать, как это лучше проделать. Уверен, у нее есть друзья. В течение следующих двух недель примите все приглашения на вечеринки. – Он посмотрел на свои часы. – Ммм… О, мне уже пора, а то самолет придется ловить за хвост.

Мы встали, обменялись рукопожатием, и он уехал. Только когда он ушел, я вспомнил, что не знаю имени помощника Хартхорна. Придя домой, я позвонил в офис Хартхорна и спросил имя его помощника.

- Какого? – спросила женщина в трубку. – У него их пять.

Не мог же я ей сказать: «Той, которая пишет ему книгу», - поэтому я поблагодарил ее и повесил трубку. Затем набрал номер офиса ректора, но мне сообщили, что он уже уехал из города.

«Две недели», - сказал ректор. Я должен был принимать приглашения в течение следующих двух недель. Никто даже не догадывается, сколько приглашений приходит каждый день известному автору в маленьком городке. Я читал Боба Строителя в местном детском саду, и меня хором убеждали, что я неправильно произношу имя Пилчарда.

Я должен был произнести речь на обеде у какого-то женского совета, есть салат оливье с курицей и слушать одетую в строгий костюм маленькую пожилую даму, которая говорила мне, что в моих книгах много «грязных слов».

Я должен был выступить на местном тракторном заводике. Заканчивал я свою речь рассказом о двигателе внутреннего сгорания – а что я еще мог им сказать, чтобы удержать внимание аудитории.

И, наконец, я принял приглашение на вечеринку в один дом, где все-таки встретил помощника Хартхорна. Я немного понаблюдал за гостями и попытался угадать, кто же из них является его помощником.

Я заметил группу женщин, которые явно были подругами. Одна из них оказалась очень красива, она даже вызвала у меня маленькое головокружение. Лицо, волосы, тело. Куда бы она ни пошла, мои глаза следовали за ней. Но спустя несколько минут я обнаружил пустоту в ее глазах. Как у блондинки из анекдотов, хотя в данном случае она была рыжая. Ее имя – Отэм – заставило меня почувствовать себя старым. Ее родителя явно были хиппи.

Другую звали Дженнифер, она выглядела строгой и мне казалось, что она всех строила. Я знал, что это был дом ее родителей, но готов держать пари, что она управляла людьми везде, где бы ни была.

Хизер и Эшли казались вполне нормальными, но на лице Хизер было очень много косметики.

Пятой девушкой была Джекки Максвелл. И я тут же понял, что она была той, кого я искал. Она была маленькой, с мягкой копной вьющихся темных волос и походила на ходячую рекламу «Будь физически развитым». Только посмотришь на нее – и сразу стараешься втянуть в себя живот.

У нее было симпатичное лицо и темно-зеленые глаза, которые, казалось, видели все, что происходило вокруг нее. Пару раз я был вынужден отвести взгляд, чтобы она не догадалась, что я за ней наблюдаю.

Через некоторое время представился подходящий момент познакомится с ней. Прекрасная Отэм села на край стула в центре зала и стала реветь. И плакала так красиво. Если бы Пэт была здесь, она обязательно прокомментировала это: «Как это девочке удается так плакать, что лицо ее не искажается?»

Но то, как резко Отэм перешла от смеха к слезам, и было самым странным. И когда красавица начала кричать, то взгляды присутствующих сразу же были обращены на Джекки.

Даже женщина, которая рассказывала мне о том, как она писала книгу «не такую, как у вас, а более глубокую. Вы понимаете, о чем я говорю?», повернулась и посмотрела на Джекки.

Что же я пропустил? Я стал наблюдать, как Джекки подошла к Отэм, села перед ней на корточки и стала говорить с ней, как с дочерью. У Джекки был голос, побуждающий свернуться около нее калачиком и действовал успокаивающе. Повернувшись к человеку, стоящему рядом со мной, я начал что-то говорить ему, но тот оборвал меня:

- Тссс, Джекки собирается рассказать историю.

Все гости и даже ходивший на цыпочках официант внимательно слушали ее историю.

Да, я был ревнив. Никто никогда так не слушал меня.

Так какую же историю она собиралась рассказать? Все мы ждали, как она продолжит ободрять эту глупенькую королеву красоты историей о том, как написать роман, награжденный Пулитцеровской премией.

Так как мои книги не могли быть даже номинантами («Деньги или призы, - сказала мне мой редактор. – Выбирай»), я внимательно слушал. Когда она говорила, я желал, чтобы она была более критична. Что там насчет метафор и сравнений? Что там насчет эмоций? Мой редактор называл такие книги «Книги Коннектикута». В них нет эмоций. Невозмутимость. Величественность. Интеллектуальность.

Мы всегда хотим того, чего у нас нет. Победители хотят продаж, бестселлеры хотят призов.

Когда Джекки закончила свою историю, я подумал, что зал взорвется аплодисментами. Вместо этого они сделали вид, что ничего не слышали. Очень странно.

Она встала (даже в моем возрасте ее колени восхитили меня), посмотрела мне прямо в глаза и, проигнорировав мою улыбку, направилась в бар, чтобы выпить. Так как люди, знавшие ее, ничего не сказали, я подумал, что они знали, что она не любит похвалу.

Если так, то я все испортил с самого начала, потому что похвалил ее и предложил работать на меня.

Что я такого сказал? Она хохочет. Когда она ответила, что будет работать на меня, только если у нее будет две головы, мне понадобилась целая минута, чтобы понять, о чем она говорит. Я точно не знал, откуда эта цитата, но догадывался.

Ну и ладно, я всего лишь воспользовался своим шансом. Я повернулся и ушел.

Я пошел бы домой сразу же, и, вероятно, забыл бы обо всем этом (особенно речь женщины, «как написать роман, награжденный Пулитцеровской премией»), но хозяйка дома схватила меня и потянула из одной комнаты в другую, чтобы представить гостям. Несколько минут спустя она сказала мне, что я должен простить Джекки: она иногда может быть такой.

- Резкой? – спросил я.

Хозяйка дома посмотрела на меня жестко.

- Моя кузина работала на вас в течение четырех с половиной месяцев, и она каждый день плакалась мне, какой вы строгий и холодный. Позвольте вам сказать, что Джекки не единственная, кто допускает резкость, не так ли? Господин Ньюкомб, если вы ищете себе помощника, то думаю, Джекки Максвелл – это единственная женщина, которая смогла бы работать у вас.

Она отвернулась и оставила меня одного, стоящего посредине зала. Если бы это не была вечеринка, то я подумал бы, что это спланированный рекламный ход: «Приди и получи меня теперь»

Несколько секунд спустя я был пойман в ловушку ужасной маленькой женщиной, которая хотела, чтобы я издал ее церковный бюллетень на 481 страниц, в котором есть информация, которую никто не читал. «Оригинальный источник», - говорила она так, как если бы речь шла и неопубликованный дневниках Джорджа Вашингтона[1].

Джекки спасла меня. Я хотел поговорить с ней на улице и там принести ей свои извинения. Но когда я повернулся, чтобы произнести их, то увидел позади нее ее подружек, таращащих на меня глаза. И я тут же был засыпан вопросами. Поскольку девушки одурачили меня, я вспомнил философскую фразу: «Чему быть, того не миновать». И тут меня ошеломила одна из подружек, сказав, что Джекки знает правдивую дьявольскую историю.

Так как я вплотную занимался этой темой, то знал, что такие истории редкость. Историй про призраков и ведьм было много, но вот про дьяволов… Редкость.

После настойчивых просьб Джекки рассказала эту историю, но всего лишь в двух предложениях. Кто-то когда-то сказал мне, что хороший рассказчик умеет поведать историю одним словом, и это было бы названием истории. Например: «Заклинатель, изгоняющий беса».

Ее история заинтриговала меня. Ничего себе! Женщина любила мужчину, которого горожане считали дьяволом. Почему они в это верили? И почему они убили ее, а не его? Страх? Не могли найти его? Он вернулся в преисподнюю? Что произошло после, того как они ее убили? Было ли судебное расследование?

Но прежде чем я задал хотя бы один вопрос, Джекки поставила бокал на землю и вдруг резко вскочила и побежала до туалетной комнаты.

Я занял удобное место, чтобы поймать ее при выходе из туалетной комнаты.

Как только она вышла из нее, какой-то парень подошел к ней и сказал, что должен покинуть вечеринку и назвал ее Тыквой. Никто на земле не походил меньше на тыкву, чем это соблазнительное маленькое создание.

Мне он сразу не понравился. Он был слишком гладким, правильным. Он больше походил на продавца подержаных машин, пытающегося быть похожим на биржевого маклера. И он был с высоким молодым человеком, у которого как будто выключили все мысли в голове. Готов держать пари шесть к двум, они не были хорошими.

Но, возможно, он вызвал у меня такие чувства, потому что я действительно очень хотел, чтобы эта молодая женщина работала у меня. Я становился собственником.

Я снова попытался заговорить с ней и узнать побольше об этой истории с дьяволом. Но она была смущена тем, что ее подруги сказали, что она должна написать книгу. Но, во-первых, я не слышал этого, наверно, это произошло тогда, когда я обдумывал эту историю. Во-вторых, я хотел сказать ей: «Сладкая, все хотят быть авторами».

Но поскольку, она тут же сообщила мне, что не хочет быть автором и что скоро она выходит замуж (наверно, за продавца-брокера). И намекнула мне, что не работала бы на меня, даже если бы я был последним человеком…. и так далее. Я ушел домой.

Рано утром я позвонил в компанию по перевозке мебели и сообщил, что переезд откладывается. Я решил, что должен хорошенько обдумать, куда последовать на этот раз.

У меня не было помощника или экономки, поэтому рубашки мои были грязными и обедал я полуфабрикатами. Все это заставило меня вспомнить о моем детстве. На протяжении последующих недель я использовал каждый момент, чтобы попытаться узнать что-нибудь об истории Джекки. Я пошел в Интернет-кафе, набрал Malaprop's in Asheville[2] и заказал книги, которые имели хотя бы какое-нибудь отношение к любым легендам Северной Каролины. Я позвонил своему издателю, и она дала телефоны нескольких авторов Северной Каролины.

Но никто не слышал историю о дьяволе.

Я позвонил хозяйке дома, где была вечеринка (для того, чтобы узнать ее телефон, мне пришлось порыться в мусорном бачке и испачкать руки чем-то мокрым и липким), и попросил, чтобы она узнала хотя бы название городка, где произошли те события, о которых говорила Джекки, но так, чтобы та ничего не узнала.

К концу нашего разговора я уже хотел просить эту женщину стать моим агентом. Она сказала, что в обмен на название города мне нужно будет выступить в местном женском клубе («где я расскажу о своем творчестве и дам автографы») и попросить издательство «пожертвовать» 35 книг в твердом переплете в пользу местной библиотеке – и все это, чтоб узнать название города в Северной Каролине. Мне пришлось согласиться.

Она перезвонила через десять минут и произнесла:

- О, мистер Ньюкомб, вы не поверите, но я вспомнила название города, где произошла история Джекки.

Я ждал. Приготовил ручку. Дыхание прервалось.

Тишина.

Я продолжал ждать.

- Двадцать седьмого числа этого месяца подойдет? – спросила она.

Я заскрежетал зубами и сжал ручку.

- Да, – быстро произнес я. - Двадцать седьмое подойдет.

- И вы могли бы пожертвовать сорок книг?

Теперь я молчал.

Наверно, она уже догадалась, что довела меня до кипения, поэтому сказала четким и спокойным голосом:

- Коул-Крик. Он находится в горах и очень изолирован, – ее голос стал сладким. - Ждем вас двадцать седьмого в одиннадцать тридцать утра. – Произнесла она и повесила трубку.

Прежде чем повесить трубку, я произнес несколько ругательных слов на старом английском языке.

Три минуты спустя у меня был телефон библиотеки, находящейся в Коул-Крик, штат Северная Каролина.

Чтобы произвести впечатление на библиотекаря, мне пришлось представиться. Она и правда была удивлена и говорила вежливо.

С большой любезностью, на которую был способен, я спросил ее об истории дьявола.

Библиотекарь ответила:

- Это все ложь! – и бросила трубку.

Я был ошеломлен. Я сидел, держал трубку возле уха и слушал гудки. Писатели масштабных (крупных, суперпопулярных) произведений никогда не утомляют библиотекарей или книготорговцев. Этого никогда не было и не будет.

Я медленно положил трубку, но мое сердце быстро билось. Впервые за многие годы я был очень взволнован. Библиотекарша была слишком обеспокоена. Мой редактор как-то сказала, что если я исчерпал проблемы-истории из своей жизни, то могу найти чью-нибудь еще. В конце концов я, кажется, нашел «проблему», которая заинтересовала меня.

Пять минут спустя я уже набирал номер своего издателя:

- Что скажешь? – спросила она сходу. - Когда я увижу новую книгу Форда Ньюкомба?

Затем я перерыл весь Интернет в поисках агента по продаже недвижимости в Коул-Крик и нанял того, чтобы он нашел мне домик на лето.

- Вы когда-нибудь там были? – спросила агент с сильным южным акцентом.

- Нет.

- Там нечего делать. Фактически, это заброшенный город.

- Там есть библиотека, – сказал я.

Она фыркнула:

- Есть несколько сотен книг, чтобы не дать развалиться ветхому дому.

- У вас есть какие-нибудь дома, сдающиеся в аренду в Коул-Крик или нет? – отрывисто спросил я.

Она успокоилась:

- Там есть местный агент. Может быть, вы хотите с ним связаться?

Зная маленькие города, я предположил, что сейчас в Коул-Крик уже прошел слух о том, что Форд Ньюкомб знает о местной библиотеке, и все жители городка будут на чеку, в том числе и агент по недвижимости. Я произнес:

- Цена не имеет значения.

На том конце трубки нерешительно произнесли:

-Я могла бы вам посоветовать старый дом на Белчер плейс. Он зарегистрирован в Национальном регистре[3]. Два акра. И цена приемлема.

- Как далеко он находится от центра Коул-Крик?

- Если плюнуть из окна, то обязательно попадете в здание суда.

- Какая цена?

- Сто для начала.

- Если я пошлю вам чек завтра, как скоро вы завершите это дело?

- Иногда мне нравятся янки, – сказала она. - Договорились, вы посылаете мне чек завтра, и дом будет ваш уже через сорок восемь часов, даже если мне для этого придется выгнать старого господина Белчера на улицу в одних штанах.

Я улыбнулся.

- Я высылаю чек и все, что к нему необходимо, - сказал я, затем еще раз уточнил все ее данные и повесил трубку.

Я назвал имя своего редактора. Я собирался купить дом на ее имя для того, чтобы никто в Коул-Крик не знал, что там буду жить я.

Я не мог уехать из города до двадцать седьмого апреля, так как вынужден был «заплатить выкуп» за название города. И я занялся ознакомлением о штате Северная Каролина. Через несколько дней мне перезвонила агент по недвижимости и сообщила, что пожилой господин Белчер отдает мне дом с мебелью.

Это немного озадачило меня. Почему он сдает его с мебелью?

- Не хочет перевозить свое барахло из дома, не так ли?

- Вы получили дом, – сказала агент. - Я бы посоветовала не соглашаться на эту сделку. Этому хламу около ста пятидесяти лет.

- Старые газеты? Потрескавшиеся книги?

Она резко вздохнула:

- Вы - один из них. Хорошо, вы получили дом, полный хлама. Я сама заплачу ему доллар. Это мой подарок вам.

- Спасибо, - сказал я.

Двадцать седьмое оказалось субботой. Я провел три часа в женском клубе, отвечая на вопросы, которые задавали мне уже тысячу раз. Я планировал уехать в Коул-Крик утром в понедельник. Всю свою мебель я сдал на хранение, решив взять с собой лишь несколько чемоданов с одеждой, несколько ноутбуков и еще небольшое количество моих любимых ручек (я боялся, что «Pilot»[4] прекратит их выпуск). Я уже отправил свои книги, посвященные моему исследованию, агенту по недвижимости, чтобы та их сберегла до моего приезда. И еще инструменты отца Пэт уже лежали на заднем сиденье моей машины.

За завтраком госпожа Вандал сказала мне, что завтра Джекки Максвелл выходит замуж. Улыбаясь, я попросил ее, чтобы она сообщила Джекки о том, что я снял дом в Коул-Крик и буду там все лето работать и что если Джекки захочет мне помочь, то мое предложение остается в силе. И еще добавил, что она может поехать со мной в понедельник утром.

Госпожа Бесплатные книги улыбнулась и посмотрела на меня так, как будто хотела сказать, что я потерял свой шанс, но все же пообещала передать Джекки мое сообщение.

В воскресенье днем я собирал свои чемоданы. Я уже запихивал носки в сумку, как услышал стук в дверь. Резкий звук заставил меня поторопиться открыть двери.

Но открыв ее, я застыл от неожиданности.

На пороге стояла Джекки Максвелл в подвенечном платье. Ее волосы рассыпались по плечам. В последний раз, когда я ее видел, ее волосы едва прикрывали уши. Как они могли вырасти так быстро? Генетика?

- Вы будете работать в Коул-Крик? Место еще свободно? – спросила она тоном, который не позволил мне задать интересующие меня вопросы.

- Да, – просипел я.

Когда она сделала шаг, то подолом платья зацепилась за портик. Она сердито рванула юбку, и я услышал звук рвущейся ткани. Она зло улыбнулась.

Я никогда не видел женщины, которая улыбается, когда слышит звук рвущейся ткани подвенечного платья. Мисс Максвелл была явно чем-то сильно разозлена.

Или, может, свадьба все-таки состоялась и она теперь госпожа кого-то там?

Я хотел остаться живым, поэтому не задавал никаких вопросов.

- Во сколько я должна прийти завтра?

- В восемь утра. Надеюсь, это не слишком рано?

Она открыла рот, чтобы ответить, но платье опять зацепилось за что-то. На сей раз она не дернула его. Она ухмыльнулась и очень медленно оторвала подол юбки. Звук разорвавшейся ткани продолжался несколько секунд.

Я бы пропустил ее в дом, но я боялся…

- Я буду здесь, - наконец произнесла она, повернулась и спустилась на тротуар. Поблизости не было никакого автомобиля, ждущего ее, а так как я жил далековато, то удивительно, как она появилась возле моего дома.

Спустя несколько минут она повернула налево и продолжила свой путь. Никто не поинтересовался, что это за женщина идет в подвенечном платье. Наверно, люди боялись ее гнева, так же, как и я.

Я наблюдал за ней, пока она не скрылась вдали. Я прошел внутрь дома и налил себе двойной бурбон.

Все, что я мог сказать: «Очень рад, что не я причина ее гнева».

 

 

Предыдущая глава      Продолжение

 

 

 

Главная страница Горячие новости Авторы Непутевые заметки

Непутевые заметки 2 Форум Интересные ссылки Гостевая книга

Библиотека Lovebooks