~ Розовая Пантера ~
Аннотация:
Это была настоящая любовь. Любовь, подобно удару молнии,
обрушившаяся на Машу, падчерицу
крупного политика, и Алексея, непризнанного
художника… Любовь обещала девушке и юноше счастье, а обернулась трагедией и
предательством. Казалось бы, что может остаться от такой любви шесть лет спустя? Боль, обида, равнодушие? Однако судьба дарит Маше и
Алексею новую встречу – и эта случайная встреча, подобно искре, вновь зажигает
огонь их любви…
Издательство:
/«Транзиткнига»: серия «Русский романс» – 2005 год.
Отрывок из книги:
Она появилась с большим подносом в руках, на котором стояла бутылка вина, два тонких стеклянных фужера и небольшая овальная тарелка с нарезанным сыром. Прошла на середину комнаты и опустила поднос прямо на пол.
- Ты не против? Ну не сидеть же нам за письменным столом…
Он был не против.
- Я не против. Только скажи, откуда в пятнадцать лет человек может знать, что к красному вину подается сыр?
- Понятия не имею. Ты у него и спроси.
- У кого? – поинтересовался он, испытывая уже знакомое ощущение: сейчас, вот сейчас он снова почувствует себя полным кретином. Уже начинает чувствовать.
- У человека, которому пятнадцать лет.
- Ты мне, между прочим, сама говорила. Два раза даже говорила, что тебе пятнадцать, - взбунтовался он. Чувствовать себя кретином не хотелось. – Вчера вечером говорила, помнишь, в кафе сидели.
- Так то вчера было. А сегодня – это уже сегодня. Сегодня уже шестнадцать, - и пропела, брякнувшись на пол рядом с подносом, вытянув перед собой длинные ноги: - Хэппи бестдей ту ю-ю… Ты же сам говорил, что после пятнадцати – шестнадцать…
- Да, это все в корне меняет, - буркнул Алексей. – Твоим ногам тоже шестнадцать?
- Не знаю, - она некоторое время разглядывала свои ноги, пытаясь, видимо, всерьез определить их возраст. – А что?
- Слишком длинные. За каких-то шестнадцать лет выросли так, что мне теперь сидеть негде. Может, им все же двадцать пять?
- Ну уж нет, - обиделась она. – Не хочу такие старые ноги. Ты всерьез полагаешь, что они родились на девять лет раньше и бегали по свету, поджидая, когда появится на свет мое туловище?
- Я всерьез полагаю, что мне негде сидеть.
- То есть, ты предпочитаешь коротконогих девушек?
Алексей вздохнул, ничего не ответив. Переговорить ее было невозможно – она была как автомат, четко запрограммированный на то, чтобы оставлять за собой последнее слово.
- Ладно, - она, видимо, довольная, что программа ее работает безотказно, притянула ноги к себе, прижала к подбородку: - Садись.
Некоторое время он смотрел на нее. Сейчас она была совсем такой же, как в тот день, когда он увидел ее в первый раз, на лестнице. Сидела точно так же, в тех же голубых джинсах, притянув к подбородку острые коленки, сверкала зелеными глазами. И выглядела лет на десять – на двенадцать. Только волосы были приглаженными.
Он подошел к ней, опустился рядом на колени, протянул руку и запустил пальцы в густоту волос. Потрепал легонько, взлохматил. Она стала совсем прежней.
- Вот так лучше. Гораздо лучше.
Примечание:
Начало повергло меня в шок, оказалось, что этот роман о любви между 22-летним парнем и 15-летней девчонкой! Парень – охранник в школе, а она – ученица!!! К тому же меня коробило, поведение Алексея, нет, не его любовь к девчонке, и не его пренебрежительное отношение к любовнице, а то, что он, по замыслу автора - страстный художник, все свое свободное время проводил не за рисованием, а за печальными размышлениями о собственной судьбе.
Однако вторая половина романа – «шесть лет спустя» меня успокоила. Во-первых, я обожаю истории, в которых главные герои когда-то любили друг друга и встретились несколько лет спустя, возраст героини увеличился, да и Алексей, наконец-то оправдал свое призвание художника. Так что общее впечатление от книги у меня осталось самое благожелательное – хорошо выписанный и увлекательный роман. Чуть-чуть больше диалогов и чуть-чуть меньше рассуждений, и я с полной уверенностью назвала бы его великолепным!
Присуждаемый бал: твердая 9!
Инга:
Мне понравилось. Особенно хороша главная героиня – это не правильная пай-девочка, не серая мышка, а настоящая бунтарка. У героев сложные и трагичные судьбы, а причина разрыва, такое, и в страшном сне не приснится.
С удовольствием продолжу знакомство с автором.
Не могу не отметить и серийное оформление романов, пусть рисунки гротескные, но все выполнено в очень нежных приятных тонах – приятно подержать книгу в руках!
Присуждаемый бал: 10 с плюсом.
~ Научи Меня Любить ~
Аннотация:
Благополучный роман с весьма успешным мужчиной...
Стабильные отношения, которые, возможно, перерастут в
семейные... Мечта современной женщины? Или - точка, искушающая душу? Как
хочется Любви, Страсти, романтики! И однажды случайная встреча с бедным
музыкантом превращает мечту Ирины в
явь. Однако прежний возлюбленный вовсе не намерен великодушно отступить и готов
на многое. Вплоть до...
Издательство:
/«Транзиткнига»: серия «Русский романс» – 2005 год.
Отрывок из книги:
Накинув халат и расчесав мокрые еще волосы, Ирина попыталась сосредоточиться на предстоящем разговоре с Андреем.
Что она ему скажет?
Она скажет ему, что не может выйти за него замуж. Потому что не любит его.
Но, возразит он – ведь раньше ты тысячи раз говорила мне, что любишь. Значит, обманывала?
Нет, не обманывала – скажет Ирина. Просто раньше я не знала, как это бывает. Когда два человека любят друг друга.
А как это бывает – спросит, усмехнувшись, Андрей.
Как это бывает, Ирка? Ответь!
И она скажет ему… Что она ему скажет?
Про облака… Нет, она не сможет рассказать про облака. Да и что здесь расскажешь?
Любовь – это когда два человека могут очень долго смотреть на облака и разговаривать про эти облака. Любовь – это когда облака вдруг становятся очень-очень важными. Когда кроме них, облаков этих – кажется, и не надо ничего больше в жизни. И еще…
Он просто рассмеется в ответ. Он скажет, что все это – полная чушь. Напомнит о том, что не бывает облаков, похожих на музыку. Что музыка – она материальная, а облака – это просто сгустки атмосферы, и больше ничего.
А она ответит ему, что любовь – это как раз когда облака похожи на музыку. А когда облака – просто сгустки атмосферы, то это как раз уже и не любовь вовсе, а так, секс по привычке. И еще…
«Бред, полный бред, Горина Ирина! – она легла на диван лицом вниз и зажмурила глаза. – Ничего такого ты ему не скажешь. А если скажешь, он тебя просто на смех поднимет, а ты в ответ начнешь психовать, и вы снова поругаетесь. Элементарно, привычно поругаетесь, вот и все…»
Примечание:
Ирина Горина все чаще задумывалась о том, что ее отношения с Андреем Погореловым должны прийти к какому-то финалу. Начавшийся шесть лет назад роман, уже никак нельзя было назвать романом. Андрей уже давно стал лишь декорацией в ее жизни, но не самой жизнью, как это было раньше. Оказывается, между ними ничего нет общего – ни друзей, ни вкусов…только привычка. Однако решиться на решительный шаг, она не могла – а вдруг это всего лишь усталость? Вдруг, одиночество будет гораздо хуже, чем это существование?.. Но случайная встреча с загадочным музыкантом, разом перечеркнула все сомнения…только вот, едва встретившись, они тут же расстались, казалось бы навсегда…
Отличный роман! Прочла на одной дыхании, с бешено колотящимся сердцем. Хотя, если разобраться поподробнее, это история о двух чудаках, людях не от мира сего, но которые наконец-то нашли друг в друге родственную душу, понимание и стали по-настоящему счастливы.
Больше всего мне понравилась история дружбы между Найком и Лесиным – трогательно до слез.
P.S. Под этим же названием, выходил сборник, включающий в себя роман «О чем расскажет Дождь».
Присуждаемый бал: твердая 10.
Я не просто советую, я настойчиво прошу обязательно прочитать эту книгу, особенно первый рассказ. После прочтения ходила как зомби, не могла ни на чем сосредоточиться. Еще раз уверилась в мысли, что есть и российские авторы, которые умеют писать не хуже зарубежных.
Рекомендую и настоятельно советую!
Присуждаемый бал: 10!
~ О Чем Расскажет Дождь ~
Аннотация:
Брошенная жена... Женщина, месяц за месяцем переживающая боль этого
унижения... Новая любовь пришла к ней нежданно - когда она уже отчаялась
встретить своего единственного. У ее избранника есть
все - ум, мужское обаяние, доброе сердце... но свободен ли он? Алина встает перед нелегким выбором, от которого
зависит вся ее жизнь...
Издательство:
/«Транзиткнига»: серия «Русский романс» – 2005 год.
Отрывок из книги:
Она стояла некоторое время, заворожено наблюдая за его действиями, раздумывая о том, не приснилось ли ей все это. Разве такое может быть в реальной жизни, чтобы вот так, неизвестно откуда, позвонил вдруг в дверь стильный и ухоженный мужчина, скинул пальто, задрал штаны, взял в руки тряпку и, ни слова не говоря, принялся собирать воду в ведро? Он, интересно, именно для этого и пришел? И оделся подобающим случаю образом?
- Вы из службы спасения?
Он поднял на миг глаза – серые, улыбающиеся. Кивнул молча, не отвлекаясь от дела.
«Господи, что же это я», - Алина почувствовала слабый укор проснувшейся совести и снова опустилась на колени.
Теперь дело стало продвигаться значительно быстрее. Алина едва успевала, то и дело смахивая со лба мокрые пряди слипшихся волос, выливать наполнившееся ведро. Вскоре на полу остались уже только влажные полосы, которые ее неожиданный спаситель продолжал упорно вытирать, видимо, всерьез увлекшись своим делом.
- Да высохнут они сами. Хватит уже, - остановила его Алина.
Она замер с тряпкой в руке, поднялся с колен, огляделся по сторонам. Улыбнулся снова:
- На самом деле. Я, кажется, увлекся.
Теперь они стояли напротив и рассматривали друг друга в полумраке прихожей.
Его серые брюки, несмотря на то, что штанины были предусмотрительно закатаны повыше, все-таки оказались забрызганными. Полы пиджака, рукава – кругом были темно-серые мокрые пятна, а на лице выступили капли пота. Сама Алина вполне отчетливо сознавала, что представляет собой зрелище не менее печальное и устрашающее одновременно.
Она первая пришла в себя.
- Спасибо вам большое.
Подошла ближе, забрала у него тряпку, которую он по инерции продолжал сжимать в руках. Вернулась из ванной, застала его в том же положении и все в том же виде. Улыбнулась, снова почувствовав неловкость.
- Вам нужно в душ. И переодеться. Только… Не знаю, во что.
Примечание:
Роман выходил и в сборнике «Научи меня любить».
~ Капля Света ~
Аннотация:
Она заменила мать младшей сестренке Насте... Она вырастила
Настю, мечтала о ее счастье — а стала свидетельницей
ее гибели! Она решила отомстить за эту гибель — и превратилась из сдержанной,
строгой Валерии в коварную
соблазнительницу Свету — женщину, готовую разбить семью, погубившую жизнь
Насти... Однако случайная встреча с Сергеем, сыном человека, жизнь которого
мечтает сломать Валерия, изменила для нее все, — и ненависть нежданно-негаданно
обратилась в любовь...
Издательство:
/«Транзиткнига»: серия «Русский романс» – 2005 год.
Отрывок из книги:
Такое случилось с ним впервые – чтобы девушка падала с неба. Тогда он и понятия не имел о том, что эта эпатажная личность еще много раз заставит его содрогнуться от своей непосредственности. Необыкновенная девушка…
И не девушка вовсе, а девчонка совсем… Лисичка рыжая, глаза раскосые. И нос курносый, так и хочется надавить на него пальцем. Маленькая, курносая. Кнопка.
- Ты откуда свалились? – поинтересовался он, переводя взгляд наверх и догадываясь уже, что кроме как с дерева, произрастающего из дыры в асфальте, свалиться этой Кнопке было не от куда. Не с неба же, в самом деле!
- С дерева, - подтвердила она его мысль и потерла тыльной стороной ладони щеку, размазав по ней грязь. Образовалась на щеке серая дорожка. Захотелось умыть этого ребенка и отругать, чтобы не поступал так опрометчиво.
- Не понятно, - задумчиво произнес он.
- Что тебе не понятно? Оступилась и свалилась…
- Не понятно другое. Зачем ты туда полезла, Кнопка?
Она улыбнулась. Заискрились глаза, запрыгали веснушки.
- Неплохо ты придумал. Отличное имя, мне нравится. А тебя как зовут?
- Сергей.
- Это слишком скучно. Давай я буду называть тебя как-нибудь по-другому.
- К примеру?
- К примеру, Дятел, - не задумываясь, ответила она.
- Почему Дятел? – смутился Сергей.
- Потому что у тебя нос длинный.
- Не такой уж и длинный. Породистый просто. К тому же, это в любом случае не клюв. Так что лучше зови меня просто Сергеем.
- Ладно, - она не стала сопротивляться. – Буду звать Сергеем.
- И все же, как ты оказалась на дереве?
- Да что в этом особенного? Кота хотела поймать.
- Кота? Какого кота?
- Белого, пушистого. Полезла за ним на дерево, а он спрыгнул и удрал от меня. Ему-то ничего, а я джинсы порвала. Мне теперь от мамочки попадет.
- А от папочки? – усмехнулся он.
- У меня нет папочки. Только мамочка.
- А почему ты называешь ее мамочкой?
- Потому что она мамочка. Тебе не кажется, что у нас слишком философская беседа получается?
- Пожалуй, - согласился он. – Давай о чем-нибудь менее возвышенном. Хочешь, пойдем ко мне и зашьем твои джинсы? Чтобы не ругалась твоя мамочка?
Примечание:
Замечательно!!! Читала, и ком стоял в горле. Две замечательные истории любви Валерии и Сергея; Риты и Павла. Сколько же им пришлось пережить! Читала и думала: неужели может быть такая любовь, которая может сохранится и на протяжении тридцати лет; такая любовь, которая возникает с первого взгляда; которая не смотря ни на что преодолевает все преграды.
После таких книг начинаешь опять верить в то, что она есть, ее просто не может не быть. А ведь для этого мы и читаем любовные романы: ЧТОБЫ ВЕРИТЬ! Советую.
Присуждаемый бал: 10!
~ Магический Код ~
Аннотация:
Средиземноморский отпуск Ивана давно закончился, но из памяти не уходило впечатление от
вызывающего и завораживающего танцевального номера в вечернем шоу, которое отель
организовал для развлечения гостей. Его исполнительница будоражила мысли и
чувства успешного молодого архитектора, его неодолимо влекло к ней. И когда
Иван узнал, что загадочная девушка живет в его родном городе, он не мог устоять перед искушением поближе с ней познакомиться. Диана не отталкивала неожиданного
поклонника, но и слишком близко не подпускала. В жизни ее было множество тайн,
и Иван хотел узнать их все до одной... Турция-Россия,
наши дни.
Издательство:
: серия «Семейные Тайны» – 2006 год.
Отрывок из книги:
— Что же это я заснула, а? И почему вы меня все-таки не разбудили, а?
— Я же сказал уже. Мне было жалко вас будить.
— Жалко ему было, — проворчала она. — А то, что мне нужно позвонить Светкиной матери, и то, что меня дома ребенок ждет и, между прочим, волнуется — это, значит, вас не касается, да?
— Диана.
— Что — Диана?
— Пожалуйста, прекратите на меня ругаться. Ей-богу, я ни о чем таком не думал. Мне просто жалко было вас будить, вот и все. И вообще, вы всегда такая…
— Какая?
— Ворчливая?
— Он еще и обзывается! Ну надо же! Сначала не разбудил меня, а теперь еще и обзывается! Ну-ка, давайте-ка, поворачиваете вот за эту пятиэтажку. Там во дворе дом стоит. Старый, одноподъездный, трехэтажный, ужасно страшный. Я в нем живу.
Иван послушно повернул ключ зажигания. Машина сдвинулась с места и лениво поползла вперед.
— Вы серьезно на меня сердитесь? — серьезно спросил Иван, пытаясь поймать отражение взгляда в зеркале заднего вида.
— Куда уж серьезнее, — ответила она, и Иван сразу понял, что она совсем на него не сердится. — А вообще, знаете, я когда просыпаюсь, всегда такая злая. Мне нужно выпить кофе и съесть бутерброд с сыром — только потом я становлюсь доброй.
— Я, кстати, тоже всегда злой спросонья, — улыбнулся он.
— Значит, мне повезло, что вы тоже в машине не заснули?
— Повезло, — ответил он, сдвинув брови. — Вы даже не представляете, Диана, как вам сказочно повезло…
Она улыбалась. Сонно щурилась, расправляла на лбу челку, выбившуюся из невидимок, и улыбалась. Иван не видел эту ее улыбку, потому что смотрел на дорогу, но чувствовал.
Примечание:
Когда-то у Ивана Ламихова уже была большая любовь, такая большая и такая трагическая, что и семь лет спустя, он, не мог забыть ни горя, ни обиды, ни полюбить другую женщину. Пока, случайно, на средиземноморском курорте Турции, не встретил Ее – то ли девчонку с косичками, то ли стриптизершу-лесбиянку… и опять влюбился - всерьез, надолго и как всегда глупо… и начал ее преследовать, добиваться ее расположения…
А Диана, пережившая свою трагическую историю, уже давно не доверяла мужчинам, полностью растворившись в любви к своей дочери, так что появившегося «поклонника» считала каким-то сумасшедшим, и это в лучшем случае, в худшем – маньяком, которому неизвестно чего надо!..
Ах, ах, ах!!! Просто великолепнейший роман!!! Прекраснейший!!!
Повествование ведется от мужского лица, и обычный парень, Иван Ламихов, кажется читателям таким трогательным, что невозможно за него не переживать! А главной героиней, с его подачи, не восхищаться!!!
Превосходная, драматичная история любви!!!
Присуждаемый бал: 10 с кучей плюсов!!!! (Одно жаль, что у друга Ивана – зубного врача Юрки, так и не было романа с чернокожей Лорой!)
Совершенно потрясающая книга. Читала и ком стоял в горле. Удивляет, как у автора получается писать такие искренние, завораживающе красивые истории любви.. Как же здорово она описывает главного героя - ранимый, нежный и в тоже время сильный духом.
Бывают книги, которые постоянно листаешь в конец и ждешь когда же она закончится наконец, а тут наоборот стараешься смаковать, откладываешь ее, а потом через минуту опять берешь в руки и так грустно становится, когда видишь, что осталось прочесть всего три, потом две страницы и все никак не хочется отпускать героев от себя..
Очень трогательная и нежная книга.
~ Лекарство от Любви – Любовь ~
Аннотация:
Красавица Варя, пережившая
кошмар брака с жестоким, властным человеком, решила начать все сначала – и
уехала после развода в родной провинциальный город. Она надеялась обрести там
«тихую пристань»… а вместо этого встретила новую любовь. Однако почему Варин избранник, явно к ней
неравнодушный, упрямо сводит их отношения к чисто дружеским?
Примет ли он чувства Вари? Поймет ли, что любовь — неоценимый дар самой судьбы
и не принять его — попросту нельзя!..
Издательство:
/«Транзиткнига»: серия «Русский романс» – 2006 год.
Отрывок из книги:
- Ну, что б ты сделал, если бы был волшебником по правде?
- Волшебником по правде?
Никита кивнул и уточнил:
- Для себя, конечно. Что бы ты изменил в своей жизни?
- Черт возьми, ну и вопросы ты задаешь…
- Да что сложного? Я бы, например… - Никита замялся. И даже про мороженное забыл.
Видно было - есть у него какое-то желание. Но почему-то он боится сказать об этом вслух.
- А вы? То есть, ты?
- Я?
Да что же это такое, в самом деле. Невинный детский вопросик. Ведь так легко на него ответить. Ну же, Герман Дмитриевич, представьте себе – кристально чистое море, сказочный пейзаж, живописные бухты, экзотические растения. Пожелайте себе виллу на Болеарских островах, что может быть проще. Или – полететь в космос. Или – провести вечер с какой-нибудь звездой Голливуда. Это же так просто, а что еще может пожелать тридцатилетний одинокий мужчина?
Нет, только не думать о Пашке. О Пашке и Лильке думать нельзя. В таких вопросах волшебство бессильно. Будет слишком больно разочаровываться в своих способностях волшебника. Слишком жестоко.
И все-таки, все-таки…
Герман покосился на девушку за прилавком. Кажется, она только что нечаянно озвучила его желание. Буквально за несколько секунд до того, как оно появилось. За несколько жалких секунд до того, как Герман успел понять: наверное, он был бы счастлив, если бы девушка за прилавком попала в точку.
Да, пожалуй. Если бы он был волшебником, он бы постарался сделать так, чтобы этот мальчишка каждый день был рядом. Например, жил с ним в одном квартире. Он был бы не против каждое утро завтракать с ним за одним столом, провожать его в школу, ругать за двойки, хвалить за пятерки. Лечить его от ангины. Гулять с ним по вечерам в парке, ходить вместе в кино, в кукольный театр, куда угодно - просто быть рядом...
Черт, и как ему вообще пришло в голову задать этот дурацкий вопрос?
Если называть вещи своими именами – он был бы не против оказаться отцом этого веснушчатого паренька на самом деле. Его настоящим «добрым папой». Пожалуй, он бы каждый день покупал ему мороженное. Два, три, пять порций, чтобы там не говорила эта…
Да, кстати… Раз уж он волшебник – гулять, так гулять!
… а вместо этой легкомысленной и безответственной скандалистки-мамаши…
Пожалуй, это уже будет наглостью. Пожелать – такое…
… и все же, все же…
Нет, конечно же, она им не к чему. Пусть смотрит свои сериалы, пусть болтает с подругами про шмотки и красивую жизнь, пусть разгадывает кроссворды, чем она интересно, еще занимается? Едва ли Никита сказал правду о том, что мама никогда не опаздывала забирать его из школы или из детского сада. Наверняка, просто оправдывал, выгораживал ее. Детям это свойственно – до поры – до времени не замечать недостатков взрослых. Была бы она нормальной матерью – прежде всего не отправила бы ребенка смотреть спектакль в одиночестве.
Нет, конечно же, от нее нужно избавиться. И…
… и вместо этой легкомысленной и безответственной…
Если бы он и вправду был волшебником!
Картинка в воображении вырисовывалась четкая – уютный и тихий семейный вечер, Герман с сыном сидят у телевизора и смотрят футбол. Приоткрывается с тихим скрипом дверь: «Мужчины, вы, наверное, проголодались?». В руках у нее - поднос, она опускает его рядом, на столик между креслами, она улыбается: «Ну, как дела на поле сражения? Наши по-прежнему ведут в счете?».
У нее тихая и ласковая улыбка. У нее удивительные глаза. Нежная и тонкая кожа. Она вся светится изнутри, она излучает – счастье…
Несбыточное счастье.
Варя. Наконец Герман решился и мысленно озвучил ее имя.
Но только - мысленно. А вслух произнес:
- Я, наверное, слетал бы на Луну. Или на Марс, а может быть на какую-нибудь другую планету…
Примечание:
~ Между Двух Огней ~
Аннотация:
Когда Инга очнулась в больнице,
обнаружилось, что она не помнит ничего, даже страшную аварию, в которой чудом
не погибла, и вообще ничего из своего прошлого... Ее мир раздвоился. Инга не знала, стоит ли ей мучиться, пытаясь разобраться в
своем прошлом? Или лучше сосредоточиться на настоящем и будущем, жить спокойно
с тем, что есть здесь и сейчас?..
Издательство:
: серия «Семейные Тайны» – 2006 год.
Отрывок из книги:
Сейчас он меня поцелует, с ужасом подумала Инга.
Сердце в этот момент превратилось в иголку, в длинную, заостренную с двух сторон спицу, раскаленную добела, и стало колотиться в груди нещадно, протыкая насквозь все, что попадалось ему на пути. Было ужасно больно.
Сейчас он меня поцелует, подумала она сквозь эту боль, и я не буду сопротивляться. Потому что я сама ужасно хочу этого. Хочу и боюсь. Но хочу все же сильнее, чем боюсь.
Чтобы было не так страшно, она закрыла глаза. Зажмурила крепко-крепко, и не открывала до тех пор, пока этот поцелуй, самый первый и самый страшный, не закончился.
Он длился очень долго, и ей на него не хватило дыхания. А после вдоха, долгожданного, но короткого и судорожного, она сразу поняла, что немедленно умрет, если сейчас же, сию секунду, не наткнется в темноте на его губы, не приникнет к ним с жадностью, потому что целовать его губы оказалось намного важнее, чем вдыхать кислород. Она обхватила его за горячую шею, и руки сами потянулись вниз, и наткнулись на шерстяной ворот джемпера — она едва не закричала от злости на этот некстати случившийся джемпер, по-хозяйски припрятавший от нее его горячую, гладкую, такую необходимую сейчас ее рукам кожу. Пробравшись внутрь обманным путем, снизу, жадно и быстро насытилась новыми ощущениями и со стоном потянула вверх ненужный джемпер, который почему-то никак не хотел сниматься, застревал на горле, не пропускал подбородок и делал все, что можно, для того, чтобы только остановить это безумие.
Джемпер упал наконец на пол, беспомощно растянувшись, раскинув в стороны глупые серые рукава. Следом за ним полетели в воздух оставшиеся предметы одежды, попадали на пол вперемежку больничный халат в цветочек и отутюженные брюки с идеальными стрелками.
Открыв на секунду глаза, она увидела, как снова закачались над головой тени на потолке. В этот момент рядом со своим сердцем она почувствовала биение другого, такого же горячего, раскаленного добела, и острого, как спица. Она ощутила это сердце сквозь кожу и мышцы и почувствовала, как оно прикоснулось в самой глубине к ее сердцу. И слилось с ним в одно, большое. А потом стала общей и обнаженная горячая кожа, и кровь, бурлящая в венах, и хриплое дыхание.
Тени на потолке заметались в какой-то сумасшедшей пляске. Этот танец теней был похож на костер с языками холодного черно-белого пламени.
Именно так, наверное, и выглядит пламя пожара — если снимать его на черно-белую пленку.
Примечание:
Честно выскажусь - роман вызвал двоякое впечатление - если бы не такой конец - мне бы не понравилось, но конец такой, что не сразу пришла в себя.
Когда читала про любовь школьника и про другую Ингу, сначала я думала как же это вяжется с главным сюжетом, потом начала подозревать, и думать, кто это может быть Горин или Павел? Но никак не могла определится до конца. И еще, хочу сказать что лично для меня Павел Петров гораздо симпатичнее, чем Горин - Горину ничего не пришлось делать, чтобы завоевать любовь (кроме того, что залез ночью в палату к Инге), а вот Павлу приходится добиваться всего самому, и он больше любит. Так что мне не понравилось, что автор облегчил Инге выбор - она итак в привилегированном положении - за ее внимание борются двое великолепных мужчин - вот зачем надо было превращать Павла из положительного героя в отрицательного? В борьбе между Гориным и Петровым нужно было бы устроить равные условия.
Присуждаемый бал: 10!
~ Волчья Ягода ~
Аннотация: 
Майя наивно поверила в чувства и обещания своего парня — и вот осталась одна, без средств к существованию, к тому же беременная. Что делать? Избавиться от ребенка? Героиня принимает трудное решение — во что бы то ни стало рожать. И фортуна вроде бы ей улыбнулась: в ее жизни появляется Арсений — человек, который любит ее и готов полюбить ее будущего ребенка. Казалось бы — идиллия. Однако в жизни ничего не бывает так просто — на пути влюбленных возникает множество препятствий. Хватит ли сил их преодолеть? И главное — смогут ли они сохранить свою любовь?..
Издательство:
/«Хранитель»: серия «Русский романс» – 2007 год.
Отрывок из книги:
Девица продолжала сверлить его взглядом. Он вдруг испугался, что она, не выдержав его странного ослиного упрямства, просто разозлится, плюнет на все и уйдет, оставив его наедине с недочищенной морковкой и целой кучей разнообразных продуктов, с которыми он практически не умел обращаться. Нет, так нельзя, сказал он себе.
— Да вы не переживайте, девушка, я сейчас, мигом… Здесь близко, говорю же…
— Я не переживаю, — ответила она, и по выражению ее лица, и по интонации можно было легко догадаться о том, что она переживает, и очень даже сильно переживает из-за того, что связалась с этим полоумным типом, и уже проклинает тот день и час, когда согласилась на эту безумную авантюру, и…
И много еще чего такого можно было прочитать по лицу девицы.
Надо же, вдруг подумал Арсений, столько времени они уже общаются, а он, свинья, до сих пор не спросил, как ее зовут. Все называет ее про себя то девицей, то девушкой-поваром, то укротительницей лифтов, то дрессировщицей змей…
— Кстати, вас как зовут?
— Майя, — ответила она, снова отвернувшись к своей морковке.
— Майя, — повторил Арсений. — Такое редкое имя… Вас так назвали, потому что вы в мае родились, да?
— Нет, — устало ответила она. — Меня все всегда об этом спрашивают. Не поэтому.
— Странно, — удивился чему-то Арсений.
— Что же здесь странного? Вот вы, например, в каком месяце родились?
— Я? Я в августе родился…
— Ну вот, вас же не назвали Августином?
— Не назвали, — отчего-то смутился Арсений. Как будто и правда было что-то неправильное в его имени и на самом деле родители обязаны были назвать его Августином в соответствии с месяцем рождения.
Августин Афанасьевич. Еще и Волк, к тому же.
С ума сойти можно.
— В нашей семье давняя традиция давать детям русские имена, — пояснил он. — Отца Афанасием зовут, деда звали Егором, прадеда — Иваном. И еще вот Федора зовут… Федором.
Его собеседница без интереса кивнула, с громким звуком откупоривая банку зеленого горошка.
— Вы и кота своего Сидором назвали в честь этой традиции, да?
— Да, получается, и кота тоже…
Она молчала, и Арсений молчал тоже. Наконец, поняв, что разговаривать им вроде как больше и не о чем, повернулся и поплелся в ванную приводить себя в порядок.
Примечание:
~ Ложь во Спасение ~
Аннотация:
Преуспевающий бизнесмен Евгений Шевцов медленно сходит с ума.
Кто-то пытается повесить на него убийство старика соседа, подбрасывает улики,
подделывает картину преступления... Более того - Евгения преследуют видения, а
каждый его сон оборачивается кошмаром. Кто спасет его и от обвинений в убийстве,
и от надвигающегося безумия? Только школьная подружка Елена Лисичкина, ставшая теперь известным
психиатром. Долгие годы она преданно, безнадежно и молчаливо любила Евгения - и
теперь готова сделать все возможное и невозможное, чтобы отвести от возлюбленного
смертельную беду...
Издательство:
: серия «Русский романс» – 2008 год.
Отрывок из книги:
Я
закрываю глаза, и мои веки становятся Воротами Солнца. Тонкие голубоватые
прожилки вен — как множество узких улочек Мадрида, давным-давно позабывших свои
названия. Вечность, отливающая прозрачной зеленью Средиземного моря, спокойно
струится по этим улочкам вниз, медленно стекает по ним горьковатым вересковым
медом и застывает перламутровой каплей жемчуга на площади Пласа-Майор.
Именно сюда, рука об руку с вечностью, является каждый вечер 
ее
взбалмошная и привередливая сестрица. Смерть, окруженная ослепительной красотой
— здесь ее можно увидеть и потрогать руками, ощутить ее завораживающий запах,
вкус и цвет и в считанные секунды понять, насколько банальна и нелепа в своих
претензиях на первенство Жизнь, давшая ей начало. Тысячи глаз следят за их
поединком. Тысячи рук взметаются вверх, тысячи сердец стучат в одном
сумасшедшем ритме и замирают в один момент.
Октябрь в Мадриде — сезон корриды.
Именно сюда из года в год, из века в век, вздернув надменный подбородок, является Смерть в своем самом прекрасном, самом чистом и первозданном виде. Именно здесь можно услышать шорох ее ресниц в момент финального удара, в ту самую секунду, когда лезвие шпаги входит между лопаток в сердце быка.
Я вижу, как танцует Смерть, укрытая бархатным красным плащом, возле изнеможенной и израненной жертвы собственной прихоти. Складки плаща развеваются на ветру, а воздух вокруг наполнен горьковатыми запахами цветущего тимьяна, пьянящими запахами трепещущего на ветру розмарина. Прежде, чем сбросить плащ и остаться перед зрителями обнаженной, она выдерживает паузу — несколько секунд, небольшой временной отрезок, вмещающий в себя сотни тысяч веков прожитых и сотни тысяч тех, что еще предстоит пережить. На ее губах играет торжествующая улыбка. В этом любовном треугольнике нет лишних, в этом поединке нет проигравших. В момент удара мир разделяется на «до» и «после», и тысячи зрителей, слившихся в порыве экстаза, не успевают заметить, как Смерть исчезает.
Воздушным поцелуем она летит дальше, к Пуэрто-дель-Соль, чтобы затеять новую игру. На арене лишь поверженный бык и матадор, победоносно сжимающий в руках окровавленную шпагу. И в эту секунду всем становится очевидно, что Смерти нет.
Смерти нет. И красный бархатный плащ — всего лишь декорация к спектаклю, разыгранному толпой, одержимой жаждой зрелищ. Каменные стены Буэн-Сусесо сохранят свою тайну в веках, Белая Мари ни о чем не расскажет. Вокруг фонтана и у стен монастыря Сан-Фелипе вскоре обоснуется рынок, и люди станут продавать здесь мясо и овощи. Воздушные поцелуи не оставляют следов. Камень и мрамор обречены на вечную немоту, и никому не дано понять, о чем так грустно шепчут воды реки Мансарес, о чем так торжественно молчат горы Гуадаррамы.
Свидетелей нет, а значит, и смерти нет тоже. Зеленые полотна в виде креста, которые расстилали на площади Крус-Верде перед казнью, совсем ничего не значат. Эта смерть — другая, лишенная своего первозданного очарования, не в счет. Ее придумали люди, в ней нет ничего божественного. Жалкая старуха с косой за плечами — разве способна она вызвать священный трепет, разве достойна она красного бархатного плаща, и разве ее нагота не отвратительна?
«Смерти нет», — шепчу я, почти не размыкая губ, и в следующую секунду вдруг голос реальности грубо обрывает поток чистой экзистенции, в котором мне было так уютно.
Я открываю глаза, и вместе с голосом реальность наконец обретает земной зрительный образ.
— Будете заказывать что-нибудь еще? — слегка наклонив голову, интересуется официант.
Видимо, интересуется уже не в первый раз —
воистину, его терпению позавидовал бы сам святой Исидоро.
Возможно, это он и есть, покровитель
Мадрида, стоит сейчас передо мной в сто тысячной своей реинкарнации,
растягивая губы в вежливой улыбке, которой его долго и тщательно обучали на
курсах для обслуживающего персонала в ресторане «Эскориал». Не самый худший
вариант, если учесть, что возможности выбора перед лицом небесной канцелярии
лишены даже такие важные персоны, как он.
Впрочем, Исидоро
не привыкать к роли слуги, если вспомнить, каким было его первое земное
воплощение.
— Что-нибудь еще? — повторяет
официант, не подозревая о том, какие мысли бродят сейчас в моей лохматой
белобрысой голове.
Я улыбаюсь. Мне хочется попросить его извлечь из-под полы красной рубахи железные тиски, дотронуться ими до камня, выбранного наугад из бесчисленного множества серых камней, слагающих стену, и налить в высокий стакан тонкого стекла воды из чудесного источника, который зажурчит прямо здесь, в зале ресторана, от его волшебного прикосновения. Мне хочется, но я сдерживаюсь, чтобы не смущать и без того уже смущенного русского парня в испанском прикиде, за небольшую зарплату и вечную надежду на чаевые вынужденного терпеть выходки всегда правых клиентов.
В ответ я лишь отрицательно качаю головой. И снова улыбаюсь Святому Исидоро, покровителю Мадрида, милосердно забывая о том, что он только слуга. На вид ему лет двадцать, не больше. Мы почти ровесники, и это значит, что мы в чем-то похожи. Первый сексуальный опыт в недавнем прошлом, нелепый выпускной бал, учебники и конспекты по ночам в период зимней и летней сессии, косячок по кругу, изредка — кое-что посерьезнее, бесконечные скандалы с родителями и вечный бунт мечущегося сердца.
Милый мальчик с терпением святого мученика, с испанским профилем Антонио Бандераса, осанкой короля Фердинанда Седьмого и глубокими черными глазами, заглянув в которые, можно прочесть все поэмы Федерико Гарсия Лорки сразу. Здесь все такие — стоит лишь оглядеться по сторонам этого высококлассного, уникального в своем роде общепита. Может быть, они и в самом деле родные братья?
Меня слегка мутит от вина. Наверное, в этот вечер я выпила его слишком много. Впрочем, как и в каждый из предыдущих моих вечеров в псевдо-испанском стиле. Я подсела на этот чертов ресторан, как на наркотик. Я торчу здесь вечерами вот уже третью неделю подряд, и даже не имею понятия, сколько еще это будет продолжаться. За столь долгий срок пора бы уже, кстати, научиться отличать друг от друга милых придуманных мальчиков в одинаково красных рубашках.
Пора бы, но я так и не научилась.
— Бруно, — прищурившись, читаю придуманное имя на крохотном бейджике. — Скажите, Бруно, как вас зовут? Как вас зовут на самом деле?
— Владимир, — охотно рассекречивается Бруно и бросает на меня короткий взгляд, полный исконно русского оптимизма.
Или мне показалось?
Он начинает собирать на отделанный серебром поднос ножи и вилки, тарелку с остатками андалузского гаспаччо. Бокал, на самом дне которого еще мерцает янтарным светом недопитое Альбарино. Лениво соображаю, не заказать ли еще вина. В этот момент лже-Бруно внезапно склоняет ко мне лицо. Сомневаться в том, что сейчас он хорошо поставленным тенором напоет мне на ухо арию Хосе из оперы «Кармен», практически не приходится. В крайнем случае, это будет отрывок из какой-нибудь поэмы Антонио Мачадо, если голос у Бруно партии Хосе никак не соответствует.
Я уже готова и к арии, и к отрывку из поэмы, но вместо этого слышу всего лишь прозаический шепот:
— Не уходите.
Брови ползут вверх: неужели это он мне?
Нет, дело, конечно, даже не в том, что я вообще-то не из тех девушек, о которых стандартно мечтают мальчики с профилями Антонио Бандероса и осанками короля Фердинанда. Профиль и осанка, по большому счету, ничего не значат и никак не влияют на вкусовые предпочтения. Но в заведениях подобного рода, кажется, не принято, чтобы официант так откровенно клеил посетительницу. Узнай об этом дирекция — несчастного Бруно пнут сапогом под зад так, что мало не покажется. Никто и не посмотрит, какая там у него осанка и чей у него профиль. Прощайте, скромная зарплата, красная рубаха и вечная надежда на чаевые, здравствуйте, задворки мелкооптового продуктового склада, тяжелые ящики с пивными бутылками и пыльные мешки с мукой первого сорта. Воистину, было бы лучше, если б он спел мне арию Хосе.
На размышления о печальной судьбе Бруно-Володи уходит несколько коротких секунд, по истечении которых ситуация проясняется самым банальным образом:
— Не уходите, — повторяет Бруно таинственным шепотом. — Еще несколько минут, и вас ждет кое-что интересное… Кое-что очень интересное и очень стоящее, поверьте…
Оказывается, это был обычный рекламный ход. Таинственный шепот официанта просто входит в программу обслуживания посетителей, которые, следуя незыблемому правилу удачного ресторанного бизнеса, должны оставаться в заведении как можно дольше. Никакой романтики: мы с Бруно — всего лишь пешки в чужой игре, правила которой придумали люди, вложившие бабки в это грандиозное псевдо-испанское предприятие. Замок Эскориал, сошедший с гравюры Педро Перета и прочно обосновавшийся в северной части российской столицы, должен приносить доход тем, кто его придумал и создал. Все просто, как дважды два.
Мне становится грустно и смешно сразу. Пытаясь разобраться в собственных эмоциях, ловлю интригующий взгляд официанта и понимаю, что он еще не все сказал.
Слабый запах миндаля и кофейных зерен доносится от его гладко выбритой щеки. Мне хочется дотронуться до этой щеки, мне хочется нарушить правила, но вместо этого я почему-то тихо спрашиваю:
— Да? И что же это?
Интригующая пауза все продолжается. Уважая молчание Бруно и отдавая должное величию ситуации, изо всех сил пытаюсь сохранить заинтересованное выражение на лице, тем временем лениво перебирая возможные варианты его ответа.
Старушка Монсеррат с двухчасовым концертом, увенчанным «Барселоной» в дуэте с воскресшим на время визита в российскую столицу Фредди Меркурии? Это было бы слишком просто. Коррида с настоящим испанским матадором и настоящим испанским быком на узкой сценической площадке — нелепо. Заливное из рыбы, пойманной на заре христианской эпохи апостолом Иаковом и подаваемое за счет заведения — слишком рискованно для желудка.
Нет, ни то, ни другое и не третье.
Тогда, черт возьми, что же?
Пауза затянулась — еще несколько секунд, и я уже не смогу справиться с зевотой.
Черные и длинные ресницы Бруно взлетают вверх, плавно опускаются вниз, и наконец он произносит:
— Пабло Гавальда.
«Пабло Гавальда»
— мысленно повторяю я. Мне хочется реветь от досады. Чертов Бруно, оказывается,
не на шутку заинтриговал меня своим долгим молчанием, и вот теперь я чувствую
себя так, как чувствует себя пассажир самолета, летящего в город его мечты
Париж, но по непредвиденным обстоятельствам вдруг приземляющегося в районе
деревни Большие Коромысла, как раз в окрестностях местной птицефабрики. Как
котенок, которому вместо миски с хрустящими мясными шариками подсунули миску с
его собственными засохшими экскрементами.
Пабло Гавальда — это даже не испанский король.
Это вообще неизвестно кто.
Если это имя ни о чем не говорит мне — мне, с раннего детства помешенной на Испании, с раннего детства бредящей Испанией, вот уже третий год целенаправленно изучающей на филологическом факультете самого престижного университета страны язык, историю и культуру Испании — значит, тарелка с засохшими экскрементами была вполне удачным сравнением.
Прокол, господа вседержители, господа создатели испанского рая на северной окраине российской столицы! Этот ваш Пабло Гавальда — вопиющая «двойка» по основному предмету; косяк, забитый вместо марихуаны обыкновенным чайным листом; поцелуй сомкнутыми губами, дешевая имитация бурного оргазма, дворняга, жалко поскуливающая у захлопнувшейся двери на выставку представителей чистокровных шарпеев. Кто он такой, этот ваш Пабло Гавальда?
Я адресую вопрос едва ли не лопающемуся от торжественности момента Володьке:
— Кто он такой, этот ваш Пабло Гавальда?
Володька снисходительно усмехается, снова рискуя оказаться на задворках мелкооптового продуктового склада за непочтительное обращение с посетителями ресторана, и доверительно сообщает:
— Это бард. Настоящий испанский бард из Сантьяго-де-Компостеллы. Золотой голос, виртуозные пальцы. Он согласился некоторое время у нас поработать… Всего лишь несколько дней. Не торопитесь уходить. Вот увидите, вам понравится. Вам очень понравится… Вы ведь любите Испанию?
То, что я люблю Испанию, написано у меня на лбу крупными буквами. Володька не открывает Америки. Пусть в полумраке ресторанного зала эти буквы неразличимы, об этом нетрудно догадаться, сосчитав в уме количество вечеров, проведенных мною в этом чертовом кабаке со дня его открытия. Помножив получившуюся сумму на количество условных единиц в рублевом эквиваленте, снятых с родительского банковского счета. Возведя ее в степень тотального одиночества, неизмеримую и неподвластную числовым манипуляциям.
Впрочем, это уже мои личные проблемы.
— Вы любите Испанию, — полувопросительно повторяет Володька.
Моя любовь к Испании сидит со мной за одним столиком. Она курит сигареты из моей пачки, пьет вино из моего бокала и изредка выбегает в дамскую комнату, чтобы втянуть хищными ноздрями крошечное облачко белого порошка. Нужно быть слепым, чтобы не заметить рядом со мной эту взбалмошную красотку с серебряным гребнем и вызывающе алым бантом в черных волосах.
— Это ваше дрянное заведеньице не имеет ничего общего с настоящей Испанией, — говорю я Володьке, мстительно оглядывая кованые решетки на окнах, монументальные фрески на стенах и скульптурную композицию, изображающую Филиппа Второго с семьей — точную копию той, что была когда-то создана по заказу монарха итальянцем Фабрицио Кастелло.
— Вы так не думаете, — нагло заявляет Володька, в третий раз рискуя оказаться за бортом испанского корабля своей надежды.
Его дерзость меня покоряет.
Побежденная, я заказываю бутылку андалузского вина — «Педро Хименес», лучший и благородный сорт винограда, и остаюсь за столиком, покорно ожидая появления золотого голоса вкупе с виртуозными пальцами. Снова закрываю глаза, ожидая с привычной легкостью перенестись куда-нибудь в Кастилию, под своды дворца Каса лас Муэртес. Легкая музыка доносится из невидимых динамиков — вплоть до сегодняшнего вечера здесь использовали обычную инструментальную фонограмму, обходясь без дорогостоящего живого звука. Тихая «Ilsa del sol» традиционно сменяется еще более романтической «Cartas de amour». Я знаю все композиции наизусть в порядке их очередности, и мне немного тревожно от того, что в моем придуманном рае сегодня должно что-то измениться. Потягивая вино, я жду, когда на сцене появится Пабло Гавальда.
Вино в бакалее играет, отражая сотни неразличимых оттенков пламени свечи.
Примечание:
Главная страница Горячие новости Авторы Непутевые заметки
Непутевые заметки 2 Интересные ссылки
